Лермонтовский персонаж лишен запаса терпения и упорства, присущего ветхозаветному образу. Утратив надежду наладить отношения с обществом, пророк выбирает стезю отшельничества, становится «нищим», живущим подобно птицам небесным. Уходя из города в пустыню, он движется по вектору, прямо противоположному пушкинскому «коллеге», который направлялся от места преображения к людям.
Перед бегством пророк поступает, как древний иудей: посыпает голову пеплом. Обычай, который призван напомнить смертному о его грешной природе, на практике применялся в знак скорби, невосполнимой потери. Лишившись веры в людской разум, герой полностью отделяется от социума. Известный обряд — видимый знак отречения от общества.
Оказалось, что и в пустыне можно выполнять высокую миссию. Благодарными слушателями пророка-нищего становятся «тварь земная» и звезды. Знаковые детали — покорность зверей и радостная игра лучей света — служат отрадными свидетельствами понимания между прозорливцем и природой. Последняя оказывается ближе к божественному началу, чем общество людей.
Нет надежды, что в будущем социум найдет силы исправиться. Этой идее посвящено содержание трех финальных катренов. Слова самолюбивых стариков, обращенные к маленьким слушателям, полны оскорбительных оценок в адрес провидца. Его обвиняют в гордости, неуживчивости, глупости.
Отвергнув Божьего посланника, общество обрекло себя на бесперспективное будущее